Сорок лет назад, 13 декабря 1981 года, проснувшись воскресным утром, поляки не узнали своей страны – на улицах стояли танки и бронетранспортёры, солдаты с автоматами грелись у костров. По телевизору непрерывно крутили, перемежая ноктюрнами Шопена и военными маршами, обращение главы государства генерала Ярузельского. Он говорил нарочито спокойным тоном, в котором сквозило волнение: «Великий груз ответственности лег на меня в этот драматический момент польской истории. Сегодня был создан Военный совет национального спасения. В соответствии с конституцией совет ввёл в полночь военное положение на всей территории страны. Надо связать руки авантюристам, прежде чем они столкнут Отчизну в пучину братоубийственной войны»…
К тому времени связь не работала, на радио и ТВ действовала цензура, выходили всего две газеты – партийная «Трибуна люду» и армейская «Жолнеж вольности». В министерства и на предприятия направлены военные комиссары. Рабочие объявлялись мобилизованными и подвергались наказаниям согласно войсковым уставам. Забастовки запрещены, независимые профсоюзные и иные организации распущены. Улицы городов патрулировались вооруженными патрулями, введен комендантский час и карточная система распределения товаров и продуктов.
Призрак пустых прилавков
Надо сказать, последний пункт, в отличие от других, недовольства у населения не вызвал. К тому времени прилавки польских магазинов имели примерно такой вид, какой они приобретут в советских магазинах через десять лет. То есть – практически пусты. В восьмидесятые годы польские «туристы», скупавшие все подряд – посуду, золото, продукты, телевизоры, электроприборы, инструменты, – были обычным явлением даже в закрытом для иностранцев Днепродзержинске. Рубли, необходимые для скупки товаров в советских магазинах, они легко выручали от продажи польской косметики, солнцезащитных очков, джинсов и прочего псевдофирменного ширпотреба.
К тому времени Польша накопила огромные суммы западных кредитов, отдавать долги было нечем. СССР оказывал значительную помощь «братской» стране, но закрыть потребности поляков в продовольствии не мог, поскольку сам испытывал с этим большие трудности. Экономический кризис порождал недовольство населения и протестные настроения, которые начинались с социальных лозунгов, постепенно политизируясь. В августе 1980 г. на гданьской судоверфи, носившей имя Ленина, возник независимый профсоюз «Солидарность» во главе с харизматичным электриком Лехом Валенсой. В него вступили 10 миллионов человек при численности населения страны в 35 млн. «Солидарность», превратившуюся в общенациональное демократическое движение, вроде нашего Руха, много почерпнувшего из польского опыта, поддерживала католическая церковь, авторитет которой вырос после избрания на папский престол поляка Кароля Войтылы.
В масштабной военно-полицейской операции участвовало 200 тысяч солдат, 70 тысяч милиционеров и сотрудников госбезопасности, 1700 танков, 1900 бронетранспортеров и 9 тыс. единиц автотранспорта. 10 тысяч человек были интернированы, включая руководство «Солидарности». Кроме оппозиции, были изолированы члены прежнего государственного руководства, во главе с бывшим первым секретарем ЦК ПОРП Эдвардом Гереком. Десятки тысяч поляков эмигрировали. Некоторым лидерам «Солидарности» тоже удалось бежать из страны, другие ушли в подполье.
Шопен и Чайковский
Дивизии Советской армии стояли в боевой готовности на территории Польши и её границах на случай, если Ярузельскому не удастся взять ситуацию под контроль. Как писал генерал Виктор Дубинин, советские войска были готовы вступить в Польшу 14 декабря, если что-то пойдет не так. Но помощь «старшего брата» не понадобилась. Введение военного положения прошло гладко, без серьезного сопротивления. Сила против протестантов применялась ограниченно. Наиболее трагичные события произошли на шахте «Вуек», где были застрелены 9 бастующих рабочих, о чем Ярузельский очень сожалел.
Впоследствии отмечали, что польскому генералу удалось то, что десять лет спустя окажется не под силу его бывшим московским кураторам. Потом шутили – надо было вместо «Лебединого озера» крутить Шопена! Сам Ярузельский удивлялся действиям ГКЧП, пытавшегося провести нечто подобное под занавес СССР – отсутствие решительных мер, лидеров оппозиции не изолировали, связь не отключили, все СМИ продолжали работать. Генерала поразила беспомощность Советской армии, крупнейшей в Европе: «Всё выглядело по-дилетантски, опереточно». Но к тому времени моральный дух военных, как и советского общества в целом, был низким. Важным фактором успеха генерала Ярузельского в 1981 году как раз был авторитет польской армии в обществе, намного превосходивший авторитет партии, себя дискредитировавшей. Высок был и его личный авторитет в военной среде, выходцем из которой он был.
Суровая «Правда» Сибири
Войцех Ярузельский родился 6 июля 1923 года. В 1939 г. семья Ярузельских, оказавшаяся в советской зоне, была сослана в Сибирь. Войцех работал на лесоповале, где получил снежную слепоту и впоследствии был вынужден постоянно носить тёмные очки, из-за чего его прозвали «польским Пиночетом» и «сварщиком». Отец умер в лагере в 1942 году. По воспоминаниям Ярузельского, он похоронил отца, вместо гроба и савана завернув в единственное, что было – газету «Правда»…
В июле 1943 года Войцех вступил в 1-ю польскую пехотную дивизию им. Костюшко, сформированную на территории СССР. Окончил Рязанское пехотное училище, принимал участие в боях на Висле, на Магнушевском плацдарме, в освобождении Варшавы, штурме Поморского вала. За отвагу удостоен многих наград, в том числе высшим военным орденом Польши «Virtuti Militari».
После войны Ярузельський вступил в партию, окончил военную академию. В 1957 г. стал самым молодым польским генералом, в 1960 г. возглавил главное политуправление, в 1965 году – генеральный штаб. Руководил планированием участия польских войск в подавлении Пражской весны. В 1969 году стал министром обороны Польши. В 1970-м руководил подавлением протестов судостроителей Гданьска. Тогда в результате расстрела демонстрации погибли 44 человека.
В феврале 1981 г. был назначен премьер-министром, в октябре избран первым секретарем ЦК ПОРП с сохранением поста министра обороны.
Сосредоточив всю власть в своих руках, в ночь на 13 декабря ввел в стране военное положение, сохранявшееся до 22 июля 1983 года. При этом генерал, которого называли «человеком в футляре» действовал осторожно и дипломатично, пытаясь маневрировать между кремлёвскими ястребами, консервативными силами ПОРП, демократической оппозицией и влиятельной Римско-католической церковью.
Человек в футляре
«Главное в характере Ярузельского, – считал генерал Виталий Павлов, возглавлявший представительство КГБ в Варшаве, – состояло в нетипичной для эмоциональных поляков внутренней сдержанности, скупости эмоций. Выражение его лица всегда было бесстрастным. Когда мы впервые встретились, ему было пятьдесят лет, но он выглядел значительно моложе. Гладкие, розовые, почти детские щеки. И в шестьдесят лет он почти не изменился. Но при прежней сдержанности в выражении лица стала ощущаться солидность, значительность».
Польша была чрезвычайно важной страной для СССР из всего Восточного блока. На её территории размещалось советское ядерное оружие, через неё шло снабжение Группы советских войск в ГДР, проходили нефте- и газопроводы в Европу. Некоторые историки считают, что они и стали решающим фактором для Брежнева в вопросе предоставления Ярузельскому карт-бланш на введение военного положения собственными силами. Советскому руководству не хотелось рисковать безопасностью транспортировки углеводородов в Европу, совсем как сейчас с Северным потоком – 2.
Поэтому за ситуацией в соседней стране советское руководство следило очень внимательно. Как заявил на XXVI съезде КПСС Леонид Брежнев: «Братскую Польшу мы в беде не оставим и в обиду не дадим». 25 августа 1981 была образована специальная комиссия ЦК КПСС во главе с главным партийным идеологом Михаилом Сусловым. Комиссия предлагала призвать сто тысяч резервистов, доукомплектовать дивизии Прибалтийского, Белорусского, Прикарпатского военного округов до штатов военного времени. Задачи по переходу польской границы отрабатывались в ходе учений армий Варшавского договора «Союз-80».
Польша – не Афганистан
Брежнев каждый день начинал со звонка Суслову: «Как дела в Польше?»
При этом он не был убежденным сторонником повторения сценария Венгрия-1956 и Чехословакия-1968. Предпринятая в 1979 году интервенция в Афганистан отнимала у страны много ресурсов, навлекла санкции и оказалась неэффективной в плане геополитики. Поэтому Леонид Ильич предпочитал, чтобы поляки сами навели порядок. «После известных событий в Польше в начале восьмидесятых, встал вопрос о вводе туда наших войск, – рассказывал генерал Виктор Чебриков, первый заместитель председателя КГБ. – Военные были за, им удалось склонить генсека на свою сторону. Я изложил ему мнение комитета о возможных катастрофических последствиях такого решения. Бойкот экономический, политический и культурный. Польша – не Афганистан. Реакция Запада будет намного жестче. Брежнев кивал. Но окончательно он согласился с нашим мнением после того, как я сказал, что на Западе его перестанут считать выдающимся борцом за мир».
Ярузельский тоже медлил, надеясь договориться с оппозицией. Он сделал своим заместителем редактора либерального еженедельника «Политика» Мечислава Раковского, через которого вел переговоры с «Солидарностью» и церковью. Москва начала подозревали Ярузельского в том, что он ведет двойную игру. 14 августа Брежнев, принимая в Крыму польских руководителей, прямо заявил: «Надежда защитить социализм путем переговоров, без использования всех возможностей, вплоть до арестов – иллюзия».
5 сентября первый секретарь ЦК ПОРП Эдвард Герек был заменён Станиславом Каней, что стало поводом для шуток: «Лучше Каня, чем Ваня». Однако обстановка оставалась серьезной. 11 ноября Суслов выступил на закрытом заседании Пленума ЦК КПСС, предложив варианты: «а» – введение военного положения, и «б» – власть в Польше должны взять «здоровые силы», ортодоксальные коммунисты. Этот план предусматривал жесткое подавление оппозиции, арест Ярузельского и его сторонников.
Слово офицера
В Польше без особого успеха продолжались попытки национального диалога с участием Валенсы, кардинала Глемпа и Ярузельского. Нерешительность последнего все больше раздражала советских руководителей. По их мнению, польская власть утратила контроль над ситуацией и поставила под угрозу социализм во всём Варшавском договоре. 10 декабря ситуация обсуждалась на заседании политбюро ЦК КПСС: «Из того, что говорит Ярузельский, ясно следует, что он нас водит за нос относительно введения военного положения. Похоже, что Ярузельский либо скрывает план конкретных действий, либо попросту уклоняется от проведения этого мероприятия».
Руководитель Польши понимал, что дальше оттягивать решение не удастся. Последней каплей стало постановление «Солидарности» о проведении 17 декабря массовых уличных демонстраций протеста в городах Польши. 12 декабря Ярузельский позвонил в Москву, доложил о своих планах и получил добро. Он сам сомневался в успехе, сказав: «Если план провалится, мне, как офицеру, останется пустить себе пулю в лоб». Но операция прошла эффективно, четко, без особого насилия, и в целом встретила одобрение большей части польского общества, уставшего от отсутствия стабильности.
Но даже после успешной реализации плана Ярузельского, советские руководители не избавились от недоверия к нему. Им не нравились попытки смягчить и сократить срок режима военного положения. 7 мая 1982 года Брежнев отправил ему послание: «В какой степени оправданы принятые недавно меры – освободить массы интернированных, отменить комендантский час, снять ограничения на выезд и перемещения по стране иностранных журналистов и дипломатов? Ведь за видимыми плюсами таятся непредвиденные минусы, способные свести на нет все, чего Вы уже добились»…
Но Ярузельский знал, что делать и без поучений из Москвы. Постепенно ситуация в стране стабилизировалась. Вскоре умер Брежнев, в Кремле начался период неопределенности, затем – горбачевская и СССР сам погрузился в пучину социального и политического кризиса. Теперь уже советские граждане устремились на польские базары продавать все те же инструменты, постельное белье и электротовары. Угроза советского вторжения потеряла актуальность. Посчитав свою миссию выполненной, Ярузельский в 1990 г. добровольно сложил с себя полномочия президента, и тихо ушел из политики и власти. Его сменил бывший оппонент Лех Валенса.
В ресторан с меньшим злом
По данным опросов, большинство поляков сегодня считает Ярузельского патриотом, который действовал под давлением непреодолимых обстоятельств и спас Польшу от советской оккупации, которая была бы еще большим злом. Адам Михник, главный редактор «Газеты выборчей», был арестован после введения военного положения и несколько лет провел за решеткой. Через 20 лет, отвечая на вопрос корреспондента, как он сейчас относится к генералу Ярузельскому, отправившему его в тюрьму, неожиданно ответил: «Теперь мы друзья. Иногда ходим вместе в ресторан. Наши радикалы-антикоммунисты злобствуют: «Михник – предатель!» Они не понимают, что если бы Ярузельский не ввел военное положение, порядок в Польше наводил бы командующий войсками Варшавского договора маршал Куликов. И это был бы совсем другой порядок»…
В 2001 году Ярузельского пытались привлечь к суду, но не за введение военного положения, а за подавление рабочего движения в Гданьске в 1970 году, но он доказал, что выполнял приказ премьер-министра Ю. Циранкевича. В 2007 году против него и других деятелей коммунистической Польши было выдвинуто обвинение в создании в декабре 1981 года Военного совета национального спасения. В 2011 году суд освободил Ярузельского от ответственности по состоянию здоровья.
Скончался Ярузельский 25 мая 2014 года, на 91-м году жизни, в военном госпитале в Варшаве, намного пережив всех руководителей советского блока. На его похоронах, состоявшихся при участии подразделений Войска Польского, присутствовали бывшие президенты Польши Лех Валенса и Александр Квасьневский. Несмотря на различия в политических взглядах, их мнения о покойном практически совпали. Лех Валенса: «Я знаю, что это был великий человек, хотя он жил в предательские времена. Все это поколение было предано». Александр Квасьневский: «Жизнь и политические решения генерала Ярузельского противоречивы. Но я считаю, что не стало человека, который старался, как мог, служить Польше»…