Сегодня отмечается День памяти учредителей славянской письменности Кирилла и Мефодия. В связи с этим протоиерей Куриловского Храма Рождества Христова, что под Днепродзержинском, Тарасий Максименко опубликовал статью о роли этих личностей в становлении и развитии Киевской Руси и всей восточнославянской цивилизации. Мы публикуем эту статью полностью.
Ежегодно 24 мая Православная Церковь празднует память святых Кирилла и Мефодия, учителей словенских народов.
Очень важно понимать и на этом делать акценты, что святые просветители из греческого города Салоники являлись учителями именно словенских народов, а не какой-то обособленной территории из числа земель Киевской Руси, ставшей, в силу определенных исторических условий, после Киева получательницей христианского просвещения посредством созданной святыми братьями азбуки. И важно это понимать не просто с позиции некоей исторической справедливости, но с позиции понимания корней некоторых народов современной Европы, и с позиции распространения христианства с центра Европы в восточную сторону последующего развития земель Киевской Руси, включая и гораздо более позднее просвещение приволжских, сибирских, дальневосточных и северных народов евразийского континента.
Святые братья Константин (после монашеского пострига – Кирилл) и Мефодий по Божией воле смогли дать Евангельское познание славянским народам исключительно своим упорным трудам и походам в наши земли.
Но это было – «после», а «до» были походы к Константинополю князей Аскольда и Дира, что и стало историческим пунктом обратных, но уже просветительских походов. Но, обо всем по порядку…
Наиболее правдоподобным можно считать поход, так называемой «тмутараканской теории», когда считается, что походы Азовско-Черноморской Руси на Константинополь осуществлялись при непосредственном верховенстве Руси Киевской. В 860 г. Аскольд и Дир объединили силы с приазовскими русскими для нападения на Константинополь, а потому в районе лагуны, образованной при впадении Конской в Днепр, ниже современного города Запорожье, экспедиционные войска Русского каганата воссоединились с отрядом Аскольда и Дира, идущим из Киева. Объединенная флотилия пошла вниз по Конской и нижнему Днепру в Черное море, а по нему направилась прямо на юг к Босфору. Это фактически и подтверждает, что поход 860 г. осуществляла Днепровская или Полянская Русь, что морские походы Киевских Руссов совершались, конечно, с помощью их приморских родичей!
Признавая справедливой версию, что данный поход осуществлялся объединенной армией различных славянских племен под началом русов во главе с киевскими князьями, то тогда сама собой отпадает и проблема с локализацией его исходного региона. Вопрос, откуда именно выступил объединенный флот русов, теряет свою принципиальность. Даже если и не из Киева, а из Причерноморья или Приазовья, это совершенно не означает, что он не мог разрабатываться и координироваться из Киева! Иначе можно поставить под сомнение и летописные свидетельства о причастности Киева к походам на греков при Олеге, Игоре, Святославе, Владимире и Ярославе. Из Киева ли начинались эти походы, или из каких-то иных опорных пунктов – не принципиально! Святослав вообще долгое время свою ставку держал в Дунайской Болгарии, однако, это вовсе не означало, что Киев не был центром Руси.
Из летописных источников мы знаем, что киевские князья неоднократно «воевали страну Корсунскую». В этом регионе Киевская Русь издревле имела свои интересы, собственные колонии и базы, чем и объяснима ее военная и торговая активность в Крыму, Причерноморье и Приазовье. Подобные опорные пункты Киевская Русь имела здесь и на начальной стадии своего развития в IX веке. Таким образом, если и можно говорить о присутствии в причерноморско-приазовском регионе русов, то скорее в виде небольших русских военных баз из Киева, опиравшихся на «союзническую помощь» местного населения, но никак не отдельного мощного государства русов.
Если исходить из описаний патриарха Фотия, то совершенно очевидно, что речь идет все же не о соседях византийских владений в Причерноморье и Крыму, но о более отдаленном и малоизвестном грекам народе. Из всех народов под такие описания подпадает только Киевская Русь периода своего становления.
С другой стороны, если учесть, что Киев в IX веке мог иметь свои базы и опорные пункты в Крыму и Приазовье, то вполне возможно, что тот же князь Аскольд мог принимать греческих послов и епископа (и, в частности, святых Кирилла и Мефодия) и проводить Вече с участием части бояр и дружины не только в Киеве, но и в одной из своих баз на Азовско-Черноморском побережье и в Крыму. Именно там же, в Крыму, князь Аскольд принял Таинство Крещения. Вот почему именно в этом месте точно также поступил и святой князь Владимир Киевский, крестившийся не в стольном Киеве, но в Херсонесе! Потому предание о Крещении Аскольда совпадает не только с греческими хрониками, но и с Паннонскими Житиями Кирилла и Мефодия, сообщающими о созыве Вече, совершенном на нем чуде несгораемого Евангелия и последовавшем после этого Крещении языческого кагана и его подданных!
И теперь вполне справедливо снять вопрос о том, какая же Русь крестилась в IX веке: Киевская или Азовско-Черноморская? Учитывая существование в середине IX века тесных связей между Киевом и Азовско-Черноморскими колониями Киевской Руси, вполне утвердительно следует определить, что крестились тогда представители обеих частей Руси при непосредственном участии Киевского князя Аскольда. Именно этим объяснимо, что в более позднем киевском летописании не описывалось Крещение Аскольда. Произойдя за пределами Киева, Таинство, по сути, осталось незамеченным для основной массы киевских язычников, а потому и не сохранилось в народной памяти.
Правдоподобность этого подтверждают и находки киевских кладов. Если поход русов действительно потерпел поражение от неожиданно разразившейся бури, то ни о каких «щедрых дарах» из Константинополя тогда не могло быть и речи. Потому и в киевских кладах нет монет царьградского чекана того времени. Однако в киевских кладах IX–X веков много византийских монет херсонского чекана. В частности, наиболее ранние из них принадлежат Михаилу III и Василию Македоняну.
Эти монеты подтверждают факт заключения мирного договора между русами и византийцами и преподнесения русам щедрых даров. То, что найденные византийские монеты были херсонского чекана, никак не опровергает вышесказанного. Дары могли быть преподнесены русам и в Херсонесе, где подписывался мирный договор между Киевом и Византией. Именно по этому, точно также получал в Херсонесе дары, заключал договора и принял Крещение столетием позже Киевский князь Владимир, более широко употребивший позже свою власть и уже из центра своего управленческого града-Киева посредством духовенства совершил Крещение Киевской Руси, что, кстати, запечатлено и в названии дороги – Крещатик, ведшей к Днепровской Крещенской купели.
Из греческих источников известно, что следствием похода руссов в 860 г. на Константинополь было подписание мирного договора между Киевской Русью и Византией, где одним из пунктов был пункт о крещении руссов.
Греческие источники сообщают, что в результате заключения между Киевской Русью и Византией мирного договора, из Константинополя к русам была послана христианская просветительская миссия, успешно совершившая крещение русского князя и некоторых из его бояр, дружинников и подданных. При этом Константин Багрянородный и ряд других византийских авторов уточняют, что произошло это крещение на специально созванном вече, после длительных религиозных диспутов и показанного греческим миссионером чуда с несгораемым Евангелием. Эти описания близко перекликаются с сообщениями Никоновского летописного свода, где в разделе, выделенном под заголовком «О князи русьтем Осколде», не только сообщается о принятии русами и их князем христианства, но также уточняется, что их Крещение было совершено в результате чуда с несгораемым Евангелием, а само это событие отнесено непосредственно к Киевскому князю Аскольду.
Но, что более всего поразительно, именно эти же события описываются в житийных текстах о святом Кирилле (Константине Философе), как Паннонских, так и других, в частности в Кольбертинских анналах и Бандуричевом сказании. Из них мы знаем, что чудо с несгораемым Евангелием совершили свв. Кирилл и Мефодий во время своей т.н. «хазарской» миссии, состоявшейся в 861-862 гг. В результате этого чуда от них крестились тогда языческий каган и с ним около 200 семей.
При этом Итальянская легенда уточняет, что солунские братья свою миссию по обращению язычников в христианство совершили не в самой Хазарии, но в «хазарской провинции», а «Бандуричево сказание» дополняет, что св. Кириллом (Константином Философом) был крещен тогда именно русский князь-каган, правда, ошибочно названный Владимиром. Однако такое ошибочное смешение двух Крещений Руси в 860-е и 980-е годы, т.е. при Аскольде и Владимире, встречается во многих источниках послевладимирова периода. Как уже отмечалось, даже Церковный Устав св. кн. Владимира смешивает оба эти события и сообщает, что Владимир принял крещение от патриарха Фотия, жившего за 100 лет до Владимира и при котором Русь действительно приняла Крещение в 860-е годы. Аналогично в Тверской и Воскресенской летописях сообщается, что Константин Философ, а в «Повести временных лет» просто Философ, проповедовал христианство Киевскому князю Владимиру. Таким образом, несмотря на имеющиеся хронологические неточности, древнерусская летопись сохранила память о причастности свв. Кирилла и Мефодия к Крещению Киевской Руси в IX веке.
Как бы там ни было, но, сопоставляя свидетельства о Крещении руссов в 860-е годы и подробности «хазарской» миссии святых Кирилла и Мефодия, можно однозначно утверждать, что первое, так сказать – Малое, Крещение Киевской Руси в IX веке было совершено именно этими славянскими просветителями.
Анализируя эти и другие подробности, следует вывод, что упоминаемое в Житии Константина Философа Крещение «им двухсот чадий» и было первым Крещением Руси, упоминаемым патриархом Фотием, и, что 862 год – год не только основания государства Киевская Русь, но и год первого, Малого Крещения Руси и введения в ней грамоты!
Именно под влиянием Киевского князя Аскольда, Великоморавский князь Ростислав (846 – 870) пригласил к себе в 863 году первых славянских просветителей и по образцу соседней Киевской Руси учредил собственные национальные православные епархии.
В Моравской легенде о тех событиях рассказывается, что «Князь Моравии, услыхав, что совершил философ (Константин) в стране хазар, а также имея попечение о своем народе, отправил к императору послов с просьбой, чтобы тот направил к его народу настоящего учителя, который указал бы им правую веру, установленный закон и путь истины», что и подтверждает приглашение моравами к себе солунских братьев после распространения слухов об их успехах среди соседних хазар - киеворуссов.
«Итальянская легенда» от епископа Гавдерика Велетрийского, имевшего возможность общаться со св. Кириллом в Риме, уже несколько конкретнее намекает на Крещение им именно русичей, указывая на миссионерскую деятельность не в самой Хазарии, а в «хазарской провинции», потому как именно такой «провинцией» длительное время считалась Киевская Русь не только среди хазар, но и среди византийцев.
Профессор А. В. Карташев по этому поводу отмечает: «Святые братья потому и позваны были в Моравию, что в их руках был уже готовый аппарат славянских переводов... Моравы испрашивают себе не греческого катехизатора вместо латинского и не в греческом языке состоит «доброта закона, происходящего от греков на все страны». Что дело идет о продолжении уже начатой Византией славянской вероучительной и богослужебной миссии и только о приложении ее к новой территории и новому народу. Молва об этом стала известна в Моравии, и ни о чем другом мораване и не имели нужды ходатайствовть в Византии».
Продолжая развивать эту тему, проф. Карташев обращает внимание на невозможность утверждаемого в Паннонских житиях фантастично-быстрого перевода Святого Письма и многих богослужебных книг на славянский язык. Этот кропотливый и тяжелый труд требовал многих лет, а житие об этом умалчивает, как будто столь значительный отрезок жизни мог пройти мимо. «Все многолетнее дело перевода Библии и богослужения, – акцентирует внимание Карташев, – осуществляется в одно мгновение перед отправкой в Моравию. Выдумка искусственного чуда. Узкий националист моравин думает украсть примат великого подвига славянских апостолов во славу своего племени... Если бы дело шло так, как хочется моравскому фальсификатору..., то святые братья ехали бы в Моравию почти с пустыми руками и, проповедуя там устно, были бы еще беспомощны наладить школу, ибо не было бы еще текстов для обучения учеников и детей. Между тем жизнеописатель не стесняясь говорит нам, что как только Константин доехал до Моравии, так тотчас поставил на ноги многолюдную школу и развернул перед ней широкий круг богослужебных книг».
Во времена миссионерской деятельности святых Кирилла и Мефодия в состав Великоморавского государства, кроме собственно моравских земель, входили Западная Словакия, Чехия, часть Южной Австрии, Нижняя Паннония, земли княжества Вислян, обе части Силезии (Вроцлавская и Опольская) и земля Лендян; на севере оно достигало польского Кракова, а на востоке простиралось до русских Карпат (через славянорусские Перемышльщину, Холмщину и Подляшье к самой Галиции), до самой реки Сян. В значительной части этих необозримых просторов благовествовали святые Кирилл и Мефодий и их ученики, среди которых могли быть и русы. Так, народное предание сохранило свидетельства о посредничестве между Русскими и Моравскими епархиями некоего Наврока, бывшего учеником свв. Кирилла и Мефодия.
Среди многих, впоследствии латинизированных, западнославянских народов Православие и славянская письменность долгое время прочно держались, даже несмотря на немецко-католическую экспансию. Так, в Чехии и Польше Богослужения по восточному или «русинскому» обряду, как его иногда называли в этих странах по старой памяти, совершаемые на церковно-славянском языке, несмотря на многочисленные гонения, продолжались вплоть до второй половины ХІ столетия, когда латинским миссионерам окончательно удалось уничтожить следы самоотверженного труда святых Кирилла и Мефодия.
За двадцать лет до Крещения Владимира Киевского в 967 году римский папа Иоанн ХІІІ, утверждая в Праге римско-католическое епископство, требовал, чтобы богослужения совершались не по обрядам Болгарской или Русинской Церкви, также не по обыкновению на славянском языке, но по уставам римско-католическим!
А это значит, что живая память о «русинском обряде» в Чехии только в очередной раз удостоверяет «русинский» характер миссии апостолов славян и потому в одной из чешских хроник XIII века святого Мефодия называют «русином» даже по национальности, реально считая его выходцем из Киевской Руси.
Пространное житие св. Кирилла сообщает: «И нашел он там Евангелие и Псалтирь, писанные русскими письменами, и человека, говорящего на том языке. И, побеседовав с ним, уловил он смысл речи и, сравнив ее со своей, выделил гласные и согласные. И, совершив молитву Богу, вскоре стал читать и говорить. И все дивились ему, и славили Бога». Стоит обратить внимание, что в Житии сказано, что Кирилл не столько изобрел новую письменность, сколько сравнил русские письмена со своими, выделив гласные и согласные... Также в «Толковой Палее» XV века написано: «Грамота русская явилась Богом данная в Корсуни русину. От нее же научился философ Константин, и оттуда составил и написал книги русским гласом».
В «Бандуричевом сказании», хотя вначале ошибочно и смешиваются обстоятельства крещений 860-х и 980-х годов, то есть при Аскольде и Владимире, далее отчетливо описывается исключительно первое Крещение русичей. В этой рукописи сообщается об отправке императором к русичам епископа, совершении им чуда с Евангелием и массовом крещении русских язычников. Однако наиболее ценным здесь является свидетельство, что вместе с епископом к русичам были посланы двое знаменитых ученых мужей, Кирилл и Афанасий (ученики Мефодия нередко сравнивали его с Афанасием Великим), которые, «видя, что руcсы не понимают греческого алфавита, и опасаясь, чтобы за неумением писать и читать они вскоре не отпали от веры, начертали для них тридцать пять букв, которые называются: аз, буки, веди и проч. и при пособии которых руссы и доныне остаются непоколебимы в познании христианской веры».
Говоря о начале христианизации Руси в IX веке, невозможно обойти вниманием вопрос создания церковного устройства. Византийские источники свидетельствуют не только о Крещении русичей и их князя в ІХ веке, но и сообщают о назначении на Киевскую Русь в это время отдельного архиерея из Византии. Об этом сообщают, и патриарх Фотий (858-867: 878-886), и император Констянтин Багрянородний (911-959). Патриарх Фотий пишет, что Крещение Руси произошло при его святительстве, и, соответственно, - во времена императора Михаила ІІІ, а Констянтин Багрянородний приписывает заслуги крещения русов своему деду и соправителю Михаила – Василию I Македоняну и преемнику (и в то же время противнику) св. Фотия – патриарху Игнатию.
В связи с этим еще М. Карамзин допускал, что на Русь могли дважды посылать церковных иерархов – во времена Фотия и во времена Игнатия. Такое предположение является наиболее правдоподобным, поскольку после устранения св. Фотия с патриаршего престола в 867 г. он был сослан в заточение, а многие поставленные им епископы лишены церковных кафедр.
Замена церковной иерархии произошла не только в Византии, но и в других странах византийского содружества, в частности и в новообращенной Болгарии, о чем известно из письма папы Адриана ІІ к патриарху Игнатию в 871 году. Вполне вероятно, что при существовавшей политической ситуации в Византии новый архиерей, который заменил Фотиевого ставленника, был послан патриархом Игнатием и в Киевскую Русь.
Из греческих источников известно, что в Киевской Руси в IX веке была учреждена Киевская митрополия, а Устав св. равноап. князя Владимира, Иоакимовская летопись, Густынская летопись, Киевский Синопсис, Степенная книга, «Палинодия» Захарии Копистенского практически подтверждают, что после Крещения русов первым Митрополитом Киевским патриарх Фотий назначил св. митрополита Михаила.
Именно с этого времени Киевская Митрополия, как единственная на территориях современных Украины, России, Белоруссии, Молдавии и иных нынешних православных земель, задолго до официального Владимирова Крещения Руси, занимала по разным источникам 60-е или 61-е место в реестре православных кафедр Константинопольского патриархата.
Развитие Киеворусской Церкви было искусственно прервано в 882 году, когда новгородский воевода Олег коварно убил киевского князя Аскольда и завладел киевским княжеским престолом.
В 882 году произошел, по сути, политический переворот, причиной которого могла быть христианизационная политика князя Аскольда и недовольство ею со стороны местной языческой знати.
Христианство на Руси после убийства Аскольда вынуждено было уйти в подполье, уподобившись гонимой первохристианской Церкви Римской империи.
Искусственное прерывание христианской миссии на Руси привело к забвению подробностей первого Крещения Руси, совершенного славянскими просветителями святыми Кириллом и Мефодием.
Апостольская миссия святых Кирилла и Мефодия была настолько значима, что богословы и церковные историки часто сравнивают их с Апостолом Павлом.
Ни один из миссионеров Восточной или Западной Церкви не сделал так много для распространения христианства и письменности и не имел такого влияния на последующий ход событий в европейском, особенно славянском мире, как эти святые братья.
Миссию благовествования в Европе и создания славянской письменности они начали именно с Киевской Руси, что имело решающее значение в процессе становления, как Киевской Православной Церкви, так и Киеворусской государственности, ее культуры, духовности и письменности.