По случаю 32-й годовщины Чернобыльской катастрофы глава Каменской городской в Днепропетровской области Всеукраинской общественной организации инвалидов «Союз Чернобыль Украины» рассказал о своем пребывании в теперь уже зоне отчуждения, и о том, какие проблемы сейчас тревожат чернобыльцев.
Пустой город и сплошная радиация
- Расскажите, как вы попали в Чернобыль?
- В Чернобыле я был два раза, в 10-ти-дневных командировках. Первый – в июне 1986 года. Тогда я работал заместителем директора автотранспортного предприятия 03665 и был командирован Днепропетровским автоуправлением, как начальник сводной автоколонны по доставке буровых установок в город Чернобыль для того, чтобы пробурить и взять образцы воды, чтобы понять, куда ушла радиация, как заражена почва, грунтовые воды, и т.д. Второй раз – в ноябре этого же года. Опять командирован, но на этот раз для розыска автомобилей, которые были направлены в зону для ликвидации от предприятия, они были отправлены на автокладбище, их нужно было списать.
- Какая там была обстановка, была ли паника?
- Нет. Авария такого масштаба отличается от войны тем, что ничего не грохочет, не взрывается. Все действия только вокруг реактора, который скидает выбросы. И самое страшное то, что эту радиацию ты не чувствуешь, не видишь, а она везде: в пыли, в разбросанных кусках, наступив на которые можно было получить огромную дозу облучения. Особо не было понимания того, что произошло, все работали. Жутко было, что весь город пустой, работали только переговорный пункт, гостиница, представители полиции, военных, партийных работников.
- Когда туда ехали, вам давали какую-то инструкцию, что там произошло, как себя вести?
- Все уже знали, что произошло. Это первые дни, до 1 мая, пытались скрыть, а потом весь мир узнал. Я сам инструктировал водителей. Их задача была загрузиться бетоном, щебнем и везти к реактору, где сооружали саркофаг. Все шло по команде, заработал государственная машина. Это первые дни никто не знал, что делать, а потом завертелось.
- Как было самочувствие после поездок?
- Мне тогда было 30 лет, здоровья было много. После поездки редко кто сразу хватал сумасшедшую дозу, кроме тех, кто работал на самом реакторе. Самочувствие ухудшалось постепенно. Первые пожарные, которые прибыли тушить огонь на реакторе, те вскоре погибли очень быстро.
- Что вам больше всего запомнилось?
- Там было очень много транспорта, потому что возили материалы для саркофага. Постоянно забитые трассы, даже в ДТП попали. Мы понимали, чем быстрее накроем реактор, тем меньше радиации получат люди. И намного больше понимали опасность, к сожалению, за рубежом. А у нас никогда не ценили человека.
- В чем, по-вашему причина аварии на ЧАЭС?
- Со своей колокольни, учитывая то, что пишут и то, что было, в ситуации сыграл роль человеческий фактор. Проводился там эксперимент, думали, что реактор – это вечная штука, и можно не обращать внимания на мелкие поломки, он же годами работал и ничего. Но все обернулось трагедией. После там работала государственная комиссия, сделала выводы, но справедливыми их назвать нельзя.
- Сейчас в Чернобыль можно свободно поехать на экскурсию, действительно ли там так безопасно?
- В 1987 году, когда провели уборку, дезактивацию, приняли в эксплуатацию саркофаг, радиации там стало намного меньше. У нас на ПХЗ намного выше радиация, чем там. У нас есть законсервированные здания, в которых очень высокий уровень радиации и с этим нужно что-то делать. Мы, как члены организации «Союз Чернобыль» будем поднимать этот вопрос.
Верните гарантии!
- Как давно существует Каменская организация инвалидов «Союз Чернобыль Украины», чем занимается и сколько в ней участников?
- Организация существует 24 года. Задача членов организации – донести до молодого поколения о той трагедии, и на своем личном примере показать, что пришлось пережить. На сегодня оставшихся в живых 1 450 чернобыльцев, а всех участников ликвидации тогда было 2 500. Тогда эта цифра составила 10% ликвидаторов, которых направили в ЧАЭС, со всей области. В нашей организации сейчас состоит около 300-х человек. Всем уже за 50 лет, стареют, болеют, умирают, страдают от социальной незащищенности.
- Как помогает вашей организации городская власть?
- У нас сложились хорошие отношения с городской властью, нам предоставлено помещение на две комнаты (пл. Гагарина,3). У нас есть финансовая поддержка согласно уставной деятельности. Практически все организационные вопросы решаются. Социальная защита Заводского района в лице Юлии Виноградовой помогла с приобретением электрической коляски для инвалида-чернобыльца. По сравнению с другими городами у нас еще очень хорошо.
- Какие проблемы сейчас волнуют чернобыльцев?
- Нехватка средств на лечение и лекарства, небольшое пенсионное обеспечение, монетизация льгот, установка электроотопления. Все эти вопросы мы зададим на рабочей встрече с руководством. Проблема в том, что для тех, кто посвятил свою жизнь защите государства, должны быть предусмотрены гарантии, а у нас их перевели в льготы, которые финансируются по остаточному принципу. По этому поводу в Киеве афганцы и чернобыльцы планируют выйти под стены Верховной Рады с предупредительным митингом. А в мае мы скоординируемся и тоже поднимем этот вопрос. Ни одна страна не отказывается от гарантий. Это ж не у станка стоять, мы рисковали здоровьем, жизнью. Нам нужно вернуть гарантии и тогда все станет на свои места. А льготы пусть себе возьмут депутаты, министры, президенты и финансируются по остаточному принципу.