День Молодежи 25 июня 1972 года вошел в историю, как "Днепродзержинская революция". Тогда, в течение нескольких часов власть в городе принадлежала его жителям, в основном молодежи. Милиция и органы власти оказались бессильными перед выступлением десятков тысяч днепродзержинцев.
С чего все началось
Утро воскресенья 25 июня 1972 года не предвещало ничего экстраординарного. В жаркий выходной день многие отдыхали на городском пляже или турбазах, а иные веселились на свадьбах. К числу последних относились граждане С.Куропятник, П.Майоренко и В.Ланин. Отгуляв второй день свадебного застолья, они навеселе возвращались домой, поддерживая настроение песнями под аккомпанемент гармошки.
Патрулируя город в автомобиле спецслужбы, милиционер Л.Виноград и шофер -милиционер Ю.Колесник задержали подвыпивших мужчин и, "пригласив" их в салон ГАЗ-51 № 49-43, повезли по проспекту Ленина в вытрезвитель. Это было около трех часов пополудни.
В нарушение Положения о медицинских вытрезвителях при органах внутренних дел милиционер Л.Виноград, оставив в салоне задержанных, пересел в кабину водителя. Шофер-милиционер Ю.Колесник, в свою очередь, пренебрегая всякими правилами транспортировки людей, перевозил в закрытом на замок салоне машины канистру с бензином.
Во время движения автомобиля спецмедслужбы по проспекту Ленина, в замкнутом салоне, где находились недавние гости свадьбы, от загорания паров бензина произошел пожар. Трудно сказать, что послужило тому причиной: то ли случайная искра, то ли попытка кого-то из пассажиров закурить папиросу. Мгновенно салон превратился в бушующий огненный ад, из которого не было выхода. Машина остановилась, но... было поздно. К месту происшествия сбежались прохожие, которые помогли извлечь тела пострадавших. Оказалось, что Куропятник и Ланин от полученных ожогов погибли сразу, а Майоренко в тяжелом состоянии на попутке отправили в больницу, где он скончался на следующий день.
Вокруг автомобиля спецмедслужбы собралась толпа. Последствия преступной халатности работников вытрезвителя были так красноречиво ужасны, что, опасаясь самосуда разгневанных людей, милиционеры бросились наутек. Число народа все увеличивалось, и когда негодование достигло критической массы, выступления против беспредела милиции и власти вообще приняли самоорганизующийся характер. То, что накапливалось годами, теперь выплескивалось наружу. Власть, что называется, дошутилась с огнем.
Хроника событий
Несколько часов на месте трагедии бушевал спонтанный митинг, лидеры которого воспрепятствовали появившимся работникам милиции отбуксировать обгоревший автомобиль спецмедслужбы. Он уже стал главным объединительным элементом выступления. После чьего-то призыва машину опрокинули и, облив бензином, подожгли. Когда к месту возгорания прибыла пожарная автоцистерна, пожарников не допустили к тушению горящего автомобиля, сорвали пожарные шланги, при помощи которых вновь поставили на колеса автомашину вытрезвителя.
Людей сконцентрировалось так много, что движение городского транспорта приостановилось, а находящиеся на улице милиционеры подвергались опасности избиения лишь за принадлежность к правоохранительным органам. Под призыв "На горком!" начали буксировать сгоревшую автомашину к площади Дзержинского. Здесь уже колыхалось море голов.
Перед главным административным зданием города, в противоположных крылах которого располагались горком и горисполком, возбужденная толпа опрокинула машину. Из толпы полетели в сторону горкома камни, палки и другие предметы. Каждое разбитое окно сопровождалось восторженными криками. Некоторые из активных участников беспорядков ворвались в здание. Власть была парализована. Кто-то из партийных руководителей пытался из окна поговорить с народом, но, освистанный, скрылся в проеме. Возбуждение стало всеобщим, шум и крики, производимые десятками тысяч людей, напоминали финал суперкубка футбольного поединка. Народ скандировал: "Позор!" И никто не обращал внимания на мужщин в штатском фотографировавших происходящее. Характерно, что погромные настроения распространялись лишь на учреждение власти.
А события развивались дальше. Возбужденная толпа, призываемая своими неформальными лидерами, разделилась на две части: одна осталась громить горком партии, а другая направилась к зданию городского отдела внутренних дел на улицу Ленинградскую.Стихийное выступление превращалось в бунт - бессмысленный и беспощадный. Никто не выдвигал никаких требований (разве что сурово наказать сотрудников спецмедслужб), это была дикая, неистовая, безудержная акция протеста, демонстрировавшая власти, что на самом деле думает о ней народ.
Окружив здание ГОВД, молодежь начала бить камнями стекла в окнах здания, свалила деревяный забор 9-й городской больницы и, разобрав его на доски, атаковала горотдел. Милиция ответила лимонками со слезоточивым газом.
Стемнело. Революционный запал стихал. К тому же в город вошли войска. Армейские автомашины направлялись по улице Ленинградской к горотделу. Солдаты, выставив над деревяными бортами стволы автоматов, стреляли холостыми патронами по сторонам. Это было по-настоящему страшно. Мятежники разбегались по домам. Революция кончилась. Начались аресты. Кто-то был схвачен тут же на месте происшествия, другие - буквально наутро 26 июня. Агенты спецслужб проявили пленки и по фотографиям искали наиболее активных зачинщиков беспорядков.
Суд
1972 года 30 дня Судебная коллегия по уголовным делам Днепропетровского областного суда под председательством Буркуна В.В., рассмотрела в открытом судебном заседании в городе Днепропетровске дело № 2-90 по обвинению по статье 71 УК УССР.
По данному делу проходили 9 человек: Лысенко Г.Я., Сулим В.Я., Скобликов А.И, Коваленко В.М., Вирко А.Н., Чукань В.М., Мацыкян В.Г., Боженко С.В. и Прусов И.В.
Как видим, следствие было недолгим. От момента задержания последнего обвиняемого Скобликова А.И. (11 июля 1972 года) до начала судебного заседания прошло чуть больше полутора месяцев. Обвиняемые были самыми разными людьми. Старшему из них Григорию Лысенко исполнилось 38 лет, Сергею Боженко - едва 18. Беспартийные и комсомольцы, прежде судимые и нет, работающие и неработающие, женатые и холостые, все они сейчас были связаны общим обвинением, как активные участники и подстрекатели массовых беспорядков. 36-летний Александр Скобликов, имевший патент фотографа, содержал на иждевении троих малолетних детей, 20-летний Виктор Чукань - инвалид второй группы не имел правой руки, а Василий Сулим, хотя и являлся гражданином СССР, по национальности был аргентинцем, уроженцем провинции Чако южноамериканского государства.
Судебная коллегия установила, что преступные действия подсудимых состояли в следующем:
ЛЫСЕНКО. С целью учинения массовых беспорядков, произносил в адрес милиции оскорбительные слова, призвал толпу избивать работников милиции. Прибывшему на место происшествия председателю горисполкома Н.Ктитареву, Лысенко бросил в лицо горящий окурок папиросы, угрожал ему смещением с должности.
СКОБЛИКОВ. Находясь среди бесчинствующей толпы на проспекте Ленина, куда прибыл около 17 часов 15 минут, взобрался на забор и фотографировал происходящие события. С циничной развязностью пытался сфотографировать председателя горисполкома, выкрикивал свои неуместные претензии, чем подстрекал толпу.
ЧУКАНЬ. Находясь среди бесчинствующей толпы на проспекте Ленина около 19 часов 30 минут, совместно с другими опрокидывал сгоревшую автомашину вытрезвителя, которую затем по призыву Чуканя и других стали буксировать к хданию горисполкома и горкома.
Все подсудимые признали свою вину частично, за исключением Скобликова, который виновным себя в судебном заседании не признал. Однако судебная коллегия объяснения Скобликова признала неправдоподобными и опровергающимися материалами дела. Так, свидетель Михайлюта показала суду, что во время массовых беспорядком мужчина (Скобликов), стоящий на заборе, кричал, обращаясь в грубой форме к председателю горисполкома, чтобы тот смотрел на него, а он будет его фотографировать.
Содеянное подсудимыми по определению судебной коллегии свидетельствовало о том, что все они действовали умышленно, сознавая, что своим поведением и активным участием склоняли массу людей к совершению погромов, разрушений, поджогов, к сопротивлению власти с применением физического насилия. Поэтому их действия были квалифицированны по ст.71 УК УССР, как массовые беспорядки.
Суд приговорил:
Лысенко и Сулима - сроком на 15 лет каждого. Чуканя и Скобликова - сроком на 12 лет каждого. Коваленко - сроком на 10 лет. Прусова и Вирко - сроком на 7 лет каждого. Мацыкяна - сроком на 6 лет. Боженко - сроком на 5 лет.
Даже сейчас по прошествии стольких лет нелегко однозначно ответить на вопрос, кто были эти люди - правноарушители, герои, мученики, жертвы обстоятельств или репрессированные тоталитарной системой. Но получить 15 лет ИТК усиленного режима за окурок, брошенный в лицо председателя горисполкома, кажется невероятным и непомерным по своей жестокости. Впрочем , возможно, мы просто уже живем в другом времени.
Кроме настоящего процесса в Днепродзержинске и Днепропетровске прошли аналогичные судебные разбирательства, в ходе которых было осуждено более 350 человек. Все они отбывали сроки по украинским колониям.
А что же милиционеры Виноград и Колесник, преступная халатность которых привела к мученической гибели троих людей, что послужило толчком к массовым выступлениям днепродзержинцев? По определению судебной коллегии их действия квалифицированны, как "допущение нарушения при исполнении служебных обязанностей". За эти допущенные нарушения Виноград и Колесник привлечены к уголовной отвественности и осуждены по другому делу. Тяжесть наказания автору настоящей публикации не известна.
Александр Слоневский.
Газета "Ліхтарик" 29.12.2006 г.